«Зрада», разгоняемая по соцсетям и площадям, вызванная подписанными 11 марта в Минске соглашениями, похоже, еще долго не утихнет. Мы решили разобраться в том, что произошло и к чему приведет не столько скандальный документ, сколько реакция на него.
Итак, сначала о документе. Называется он «Решение трехсторонней контактной группы об учреждении консультативного совета (рабочей группы)». Совет этот должен «вырабатывать предложения», «осуществлять диалог» и прочее, не имеющее особого значения, потому что решения этого органа носят консультативный характер, т.е. никого ни к чему не обязывают. Возмущение вызвал способ формирования совета: 10 человек - от Украины, 10 человек - от «отдельных районов Донецкой и Луганской областей», с правом совещательного голоса – представители ОБСЕ, РФ, Франции и Германии.
Собственно, причина возмущения – эти самые 10 человек от ОРДЛО. «Зрада» заключается в том, что это фиксирует «субъектность ОРДЛО». По мнению некоторых патриотически настроенных граждан, таким образом РФ выносится за скобки переговорного процесса, а ОРДЛО становятся стороной переговоров, что в корне неправильно, ведь если вести переговоры, то не с марионетками, а с агрессором.
Для начала нужно разобраться с «субъектностью». Интересно, кто-то из тех, кто вышел на улицы протестовать против решения от 11 марта, или тех, кто сокрушается о «зраде» в социальных сетях, читали документ под названием «Минские соглашения»? Первый и второй их вариант? Мне почему-то кажется, что нет. Прочти они эти несколько страниц, их бы ожидал серьезный шок. Там Российская Федерация упоминается только в качестве представителя трехсторонней контактной группы,а отвод войск предполагался для Украины и «вооружённых формирований «отдельных районов Донецкой и Луганской областей Украины (ОРДЛО)». Под документами стоят подписи Захарченко и Плотницкого. Странно, что тогда, в далеком уже 2015 году, никто по этому поводу «зраду» не разгонял и слова о «субъектности» ОРДЛО не звучали. Да и статус России-агрессора имел местов рамках украинского дискурса, в том числе и внешнеполитического, но почему-то отсутствие этого статуса в минских договоренностях никого не волновало.
А тут вдруг – «зрада» всплыла, причем в контексте документа в десятки раз менее значимого, чем Минские соглашения. Разумеется, все это чисто политические игры. Куда более «зрадные» в том числе и по содержанию Минские соглашения были подписаны при президенте, сторонники которого составляют львиную долю тех, кто разгоняет «зраду» сейчас. А тогда, в 2015 году, заниматься протестами под стенами АП было, конечно, не с руки.
Но дело не только в гражданах, чья профессия - любить Родину по заказу. Не большинство, но вся же значительная часть украинцев действительно склонны считать, что Украина «сдает позиции Путину», а это недопустимо. Эта точка зрения имеет под собой основания, даже если оставить за скобками решения 11 марта. В общем-то, любые переговоры - это компромисс, а компромисс - это «сдача позиций» как ни крути. Со всеми этими по-своему логичными рассуждениями можно было бы согласиться, если бы не одно «но». А дальше – что?
Обратите внимание на одну интересную деталь: все, кто критикует политику Зеленского в отношении Донбасса, взамен не предлагают ничего. Т.е. они, конечно, говорят какие-то слова, но если убрать шелуху общих фраз про «усилить давление», «призвать», «углубить» и так далее – в сухом остатке останется ноль. В лучшем случае за всем этим можно рассмотреть «давайте оставим все как есть», т.е. предлагается продолжение политики предыдущего президента. Была ли эта политика успешной? Если рассуждать с точки зрения «не пустили Путина в Киев», то да. А если рассматривать ситуацию с точки зрения реинтеграции территорий? Успехов, мягко говоря, не наблюдается.
В общем-то, можно было бы продолжать играться в «реинтеграцию» путем бесконечной демонстрации Путину кукишей, если бы сейчас был 2015-й. Но прошло уже слишком много времени. Времени, которое работало против Украины.
Во-первых, концепция, питающая послемайданный дискурс #мирзанас, как-то мало-помалу исчезла. Мир не то чтобы перестал быть за нас:мир не особо горит желанием быть против России. Причина банальна – деньги. ЕС теряет десятки миллиардов евро в годтолько от своих же санкций, не считая потерь, которые несет европейская экономика от ответных санкций России. Потому что санкции – штука обоюдоострая: отказ от поставок чего-то куда-то влечет за собой сокращение собственного производства, потерю тысяч рабочих мест, недополучение средств в государственный бюджет и так далее… А для «жертвы» санкционного давления санкции могут стать стимулом для развития импортозамещения и переориентации на другие рынки (в случае России это, конечно, рынок азиатский).
В общем, европейские политики уже в открытую говорят, что с санкциями надо заканчивать. Правда, при этом неплохо было бы сохранить лицо, и, пожалуй, это единственное, чего они хотят от Украины: нужен хоть какой-то формальный сигнал о том, что «процесс пошел». А пошел ли он и если пошел, то куда, – им уже малоинтересно. Вся риторика лидеров Франции и особенно Германии, экономика которой особенно пострадала от санкционной войны, говорит о желании по-тихому выйти из ситуации, которая обходится слишком дорого. Похоже, не видит этого только МИД Украины. Рассчитывать на этом фоне на какую-то внятную международную поддержку – мягко говоря, бессмысленно. И чем дальше, тем абсурднее такие надежды выглядят.
Еще один фактор «времени, которое работает против» - ситуация в ОРДЛО. Нет, мы не о пропаганде. Есть вполне ощутимый количественный фактор, который прошел как-то мимо украинского сознания. За прошлый год 126 тыс. жителей ОРДЛО получили российские паспорта. И это учитывая тот факт, что «упрощенный механизм» получения российского гражданства действует только с апреля 2019 года. А самое главное – процесс этот не останавливается. Через три-четыре года ОРДЛО станет территорией, населенной преимущественно гражданами Российской Федерации. В этом случае реинтеграция станет бессмысленной. Альтернатива «идем на уступки или оставляем все как есть» равна альтернативе «идем на уступки или теряем Донбасс». Поэтому любой, кто сейчас способствует затягиванию процесса интеграции Донбасса в Украину, играет на руку Российской Федерации и по-хорошему должен быть привлечен к уголовной ответственности по статье 110 УК «Посягательство на территориальную целостность Украины».
Ну и последнее. Аргументом тех, кто говорит «с врагом никаких переговоров», являются тысячи украинских патриотов, сложивших головы в конфликте. Память о погибших стала разменной монетой в политических играх, что выглядит некрасиво, однако понять эту эмоциональную аргументацию отдельно взятых бойцов можно.
Но обратимся к истории. 19 марта 1962 года были подписаны Эвианские соглашения, положившие конец войне между Францией и Алжиром и открывшие для последнего путь к полной независимости. По самым скромным оценкам, в войне за независимость Алжира, в которой Франция формально капитулировала, погибло 18 тысяч французских военных. И это не считая 15 тысяч алжирцев, воевавших на стороне Франции. Конечно, далеко не все во Франции были согласны с политикой де Голля, который на заре карьеры заявлял «Алжир - французский», а через несколько лет в корне поменял свое мнение. Кровь погибших товарищей взывала к отмщению. К тому же Алжир к тому времени более 100 лет был французской колонией и многими французами воспринимался как исконно французская территория. Ветераны алжирской войны создали секретную вооруженную организацию (ОАС), которая не устраивала митинги и не палила файеры под Елисейским дворцом. Там собралась публика серьезная. За восемь лет своего существования они устроилисвыше 5000 (!) террористических актов в Алжире и Франции и организовали больше 10 покушений на де Голля. Президент Франции находился под давлением, не соизмеримым с парламентскими речами, фейсбучными постами и пикетами с файер-шоу. Тем не менее, де Голь продолжал отстаивать свою линию. Потому что на его стороне была поддержка французов (91% населения на референдуме одобрило Эвианские соглашения). А еще у него была политическая воля и понимание того, что есть моменты, когда эмоции, даже вызывающие уважение и понимание, должны быть отставлены в сторону ради будущего страны.
Аналогии, я думаю, очевидны. Конечно, Зеленский - не де Голль. Но с другой стороны, и задача, стоящая перед украинским президентом, несколько проще. Зеленскому нужно вернуть свое в условиях, при которых тот факт, что это «свое» является своим, не вызывает сомнений в обществе. Де Голлю нужно было отдать «чужое» при том, что частью общества это «чужое» не воспринималось чужим. К тому же одно дело, когда на кону -поддержка пятой части населения страны, и совсем другое - когда на кону твоя собственная жизнь. Так что в нашем, украинском, случае проявление политической воли не выглядит каким-то особенным героизмом. И эта самая политическая воля должна быть проявлена. Если, конечно, мы все еще считаем, что Донбасс - это Украина.
